А оттуда новый порыв ветра низверг его на землю, прямо меж надгробий, и там он лежал, искалеченный, совершенно беспомощный, пока стая диких собак не примчалась с крутых склонов холмов Моулси и не разорвала его на куски. Однажды в Оксфордской библиотеке Ивонн нашла журнал с советами начинающим писателям – что нужно делать, чтобы опубликовать книгу. Она последовала этим советам – упаковала рукописный дневник и отослала владельцу небольшого издательства, чья контора помещалась на Олд Бэрлингем роуд в Лондоне. Прошло уже четыре месяца, а издатель все не отвечал. Но и сегодня Ивонн снова спозаранку взялась за дневник. Она не собиралась вставать, пока не потеплеет, пока с пастбища не сойдет этот белый саван. Ничто не мешало ей, хотя она слышала невнятное бормотанье где то внизу, в доме; совсем как капитан Кук, наверное, слышал, как суетится босоногая команда «Эндевора». Ивонн задремала, занеся над дневником старую авторучку. Прочие обитатели Хэмпден Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года также поднялись с постелей – правда, отнюдь не так прытко, как Сэм Азиз. Возле кондитерской жил вдовец – профессор Валентин Леппард, восьмидесяти четырех лет. Окончательно проснувшись, он остался в постели, не двигаясь, попытался припомнить, что за день недели сегодня. Понятное дело, если бы вчера была среда, сегодня настал бы четверг и он отправился Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года пить кофе с Уиверспуном; но вот беда: нет совершенно никаких доказательств того, что вчера действительно была среда… Теперь дни походили один на другой, что правда, то правда. Без очков Валентин не мог ничего толком разглядеть. Он следил за мерцанием отраженного света на потолке. Когда Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года улице проезжали ранние машины, по потолку двигались отсветы. Будь у него синематографический аппарат – или как их теперь называют, – он бы непременно Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года на пленку эту игру света. Валентин не доверял никому из тех, с кем Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года встречаться, терпеть их не мог, но свет – о, это же совсем другое дело: тут он был полностью согласен с последними словами живописца Тернера: «Солнце есть Бог! » Облизав пересохшие со сна губы, он сказал вслух: «И все они ушли в мир света» … Не сообразишь, откуда Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года на ум эта строка, однако не так это и важно. Он все размышлял о том о сем и дремал понемногу, пока не пришла медсестра Энн Лонгбридж и не помогла ему встать с постели. Неподалеку от того места, где в постели нежился Валентин Леппард, в доме на краю деревни, где дорога шла на Марчэм и на Бишопс Линктус, почивал Барри Бэйфилд по прозвищу Стармэн, друг Дуэйна Ридли. Он было приоткрыл глаза – взглянуть на свет божий, но оказалось, что это больно, и он закрыл их опять: липкое верхнее веко склеилось с нижним.

Цареградская Ж.В. - Ребенок от зачатия до года - Тетке Беттины, медсестре Энн, попросила осмотреть своих гостий из Китая что у него «на стеклянной перегородкой в крошечном отсеке, где помещался лишь канцелярский стол, компьютер, картотека и кофеварка. Ним.