Поначалу он оробел от грозной внешности профессора Уиверспуна, но после бокала вина несколько приободрился. Сумерки нахлынули, как легкое дыхание, принеся уют в старый дом, а там уже ночь поглотила новоустроенный холм вместе с гиацинтами Шэрон. В холле – эстампы Джона Лича, его сцены из охотничьей жизни; в поместительной столовой кое что поинтереснее. Высокие свечи в серебряных подсвечниках мерцали на столе, слабо освещая картины на стенах: вон Вламинк, йога айенгара пыльно золотистый Редон, а йога айенгара там сверкающая красками деревенская сценка дальнего родственника Стивена, Макса Пехштейна, немецкого экспрессиониста. Сразу видно, что Стивен питает слабость к ярким цветам, а вкусы его эклектичны. В дальнем углу висело то, что в пику ему выбрала Шэрон: Ингрэм, гравюра на стали в хогартовской рамке, изображавшая Рэдклиф Камеру – оксфордскую библиотеку. Шэрон, Стивен, Генри и Джереми с бокалом портвейна в руках сидели и разговаривали на удобных стульях с высокой спинкой. Джереми был дружен с Боксбаумами, даже нередко заходил к ним без приглашения, иногда спрашивал, нет ли чего съедобного, и супруги охотно его подкармливали. Ужин завершился, однако они йога айенгара не вставали из за стола, а раскованно беседовали, хотя ничего важного или серьезного не говорилось. – Я вам так признателен, что вы меня привечаете, – сказал Джереми, взяв последний кусок овернского сыра «сент агюр». И моя вторая жена, та самая Полли Армитидж, которая сейчас пытается меня доконать, она тоже кошмарно готовила. У нее вечно будто не мясо было, а шпинат… И он скорчил постную гримасу, чтобы показать, как плохо это сказывалось на его пищеварении. – О о, ряску в пруду… Шэрон спросила у Джереми про его первую жену. – А а, Джой йога айенгара точнее, Джой Сампшен, она была блистательна. Не будь я таким глупым в молодости – хотя я и по сей день не отличаюсь благоразумием, – не йога айенгара было расставаться с Джой. Но я решил, раз пишу триллеры, мне полагается быть безрассудным. Все рассмеялись, а Генри Уиверспун, подавшись йога айенгара, спросил Джереми, зачем тот пишет триллеры. – Ах, господи сохрани носки мои хлопчатобумажные… кому сегодня еще нужны сильные ощущения? Джереми уставился в свою тарелку, чтобы не показать, как неприятна ему эта шпилька. И, йога айенгара, решили, что раз я женился на девушках, которых мочалил, я уж точно из рабочих… Средний класс сейчас вообще ни на ком не женится… – Ах, какой консерватизм, – сказал Уиверспун. – Как раз в этом отношении рабочий класс всегда подавал нам хороший пример. – Да, своей порядочностью и доблестью, – вставила Шэрон, решив вступиться за Джереми. – Уж скорее своей порядочной наглостью и дуростью, – перебил ее Генри. – Но вы слишком обобщаете, Джереми, – мягко заметил Стивен. – И сейчас все женятся – ну, правда, и разводятся, конечно… Да йога айенгара, только сегодня утром в церкви кто то поженился. – Конечно, все йога айенгара свадьбе такие разодетые, такие респектабельные – средний класс, да и только. – Тут уж Джереми не удержался, спросил у йога айенгара: – А вы, профессор, йога айенгара по вопросам брака? Джереми решил, что обязан отплатить хозяевам за ужин и их повеселить.

Йога айенгара - Все это мещанство мне то известно, что портика – по два окна удачно выбранной пропорции. – Если есть вечные вовсе.